Перед покровом всех священных и магических аллегорий старых учений, 

через сумрак и странноватые тесты всех посвящений, перед покровом всех 

священных писаний, в развалинах Ниневии и Фив, на изъеденных порой 

камнях старых храмов, на почерневшем личике сфинксов Ассирии и Египта, в 

ужасающих либо расчудесных рисунках, переводящих для верующих Индии 

священные странички Вед, в странноватых эмблемах наших старенькых алхимических 

книжек, в церемониях приема, практиковавшихся всеми загадочными 

сообществами.., всюду мы обретаем отпечатки теории, всюду праздничной, 

всюду усердно укрываемой...

   Сообразно-заметному, скрытая философия была кормилицей либо крестной мамой всех 

религий, скрытым рычагом всех интеллектуальных сил, ключом ко всем 

священным темнотам и безусловной царицей сообщества в те эпохи, как скоро 

единым се назначением было образование первосвященников и королей.

    Она царствовала в Персии с волшебниками, которые единожды были убиты, как гибнут 

властители решетка, злоупотребляющие собственным могуществом; она одарила Индию 

наиболее расчудесными преданиями и неописуемой роскошью поэзии, красоты и 

кошмара собственных эмблем; она цивилизовала Грецию перед звуки лиры Орфея; в 

неустрашимых вычислениях Пифагора она укрывала взгляды всех наук и только 

прогресса человечного духа; аллегория была полна ее удивительных вещей, и хозяйка деяния, 

как скоро принималась осуждать эту безызвестную мощь, сливалась с сказкой; собственными 

предсказателями она ошеломляла либо заявляла империи, принуждая тускнеть 

тиранов, и средством любопытства либо ужаса главенствовала над всеми 

разумами. Для данной науки, разговаривала масса, недостает ничто неосуществимого: она 

приказывает веществами, понимает язычок освещал и заведует ходом звездного неба; при 

звуке се гласа кровавая луна падает с неба и трупы возникают из 

могил... Г-жа любви и нелюбви, дисциплина, имеет возможность принести, сообразно собственному 

хотению, рай либо преисподняя людским сердцам; она вольно располагает всеми 

формами и распределяет, как ей угодно, красу и уродство; при поддержки 

палочки Цирцеи она превращает людей в скотов и животных в людей; она 

располагает в том числе и жизнью и гибелью и имеет возможность принести собственным представителям достояние средством перевоплощения металлов и бессмертие при поддержки собственной квинтэссенции и эликсира, составленного из золота и света... 

      Вот нежели была мистика от Зороастра по Манеса, от Орфея по Аполлония Тианского по тех времен, как скоро положительное христианство, восторжествовав, в конце концов, над красивыми 

грезами и циклопическими рвениями александрийской средние учебные заведения, осмелилось 

на публике сразить эту философию собственными анафемами и, таковым образом, 

принудило се начинать еще наиболее скрытой и загадочной, нежели как скоро бы то ни 

было до этого.